Полезная встреча

В который раз убеждаюсь, что нет ничего случайного. Даже ошибок.
Мне нужно было съездить заплатить за газ, но я ошиблась в показаниях счетчика. Перепроверяла, пересчитывала, но так и не разобралась (хотя ошибка, как оказалось, была очень простой). Решила съездить в главный офис «горгаза» (довольно далеко от дома), чтобы мне там помогли. По пути туда появилась мысль решить этот вопрос в пункте приема коммунальных платежей поближе, но интуиция подсказала, что это неверный выбор. «Что ж, — подумала я, — может, с кем-то интересным встречусь».

Так и вышло. В кассу стояло много людей, всё было как всегда – я заняла очередь и уселась заполнять квитанции. И тут произошло чудо: я разобралась в показаниях счетчика, и все заполнила верно. За мной заняла очередь пожилая женщина, ничего особенного в ней, на первый взгляд, не было. Аккуратненькая бабушка с палочкой, лет 65 на вид, любительница поговорить, как мне подумалось. Я нечаянно оказалась ее собеседницей.
Разговор она начала с вопроса: «Вы не знаете, когда уже стрелять перестанут?». Я пожала плечами. Говорить на эту тему у меня интереса не было, но бабушка продолжала, рассказывая о каком-то городе, который и сейчас обстреливают. Из вежливости я ответила, что и мои родители живут в городе, где и сейчас происходят боестолкновения. Женщина выразила свое возмущение и печаль по поводу происходящего в наши дни, а затем, помолчав, стала рассказывать о себе. И вот что она мне поведала:
«Мне было 8 лет, когда в наше село вошли немцы. Отца забрали на фронт, погиб он в 1943. Нас у мамы было четверо, я самая младшая. В нашу хату зашли фашисты, и я до сих пор помню, как один из них сидел на лавке, чистил ружье, а потом направил его на меня, будто целясь. От испуга я громко заплакала, мама успокаивала меня, говоря, что дядя хороший, и он не будет нас убивать. А немец расхохотался – до сих пор помню этот хохот.
Наши родители построили хатку сами, хорошо построили. Немцы ее забрали, а нас выгнали (нас приютили соседи). В хате сделали военный госпиталь, а маму взяли туда поваром. Однажды она попыталась взять у них домой буханку хлеба, потихоньку достала из кладовой и – в сумку, а немец-охранник увидел это. Мама подумала, что убьет ее, а он подошел к ней и показал на пальцах «3» — мол, возьми еще три. Потом объяснился, что у него дома трое детей, и когда он здесь на страже, будет ей разрешать взять кое-что из продуктов.
Вот так мы и выжили. Потом немцев прогнали из села, а после войны ничего не было… Один раз в неделю привозили и продавали один брусок хозяйственного мыла на семью. Так нам в субботу было за счастье помыться, волосы помыть. Мама рвала душистые травы, терла их камнем и добавляла в воду для полоскания, так мы еще и пахли!
В селе была школа, с 1 по 4 класс. Когда я ее окончила, мама сказала, чтобы я шла в колхоз работать. А у меня в табеле одни пятерки, и я очень хотела учиться дальше. Стала просить маму, чтобы отпустила меня жить к тете, которая жила в большом селе, где была школа до 7 класса. И я работала у тети по хозяйству, все помогала, окончила и эту школу с отличием. Вернулась домой, а мама спрашивает: «Ну, что теперь, доча?». Я ответила, что поеду в город, найду бабушку, буду у нее как внучечка, помогать во всем и в школу до 10 класса ходить. Долго искала такую бабушку, но нашла. Школу опять с отличием закончила. Мама задала тот же вопрос: «Что теперь, доча?». Я заявила, что буду поступать в педагогическое училище. «А на что ты будешь жить?». «На стипендию, причем повышенную!»
Поступила. Сдавала 4 экзамена: сочинение (тема была «Я славлю родное Отечество, а будущее Отечество славлю трижды!»), русский язык, математика и история партии. По истории партии знала, что попадется один из 40 томов Ленина. Мне попался 40-й том, надо было рассказать, о чем там написано. А я преподавателю отвечаю: «Там написано, что Вы, — и пальцем на него показываю, — уважаемый мужчина, должны уважать и ценить женщин, потому что с каждой кастрюлей борща уходит их нежность, красота и молодость».
Так я и училась – на повышенную стипендию, и окончила с красным дипломом».
Затем я прервала ее, извинилась – нужно было найти свое место в очереди, которая продвинулась вперед. Иногда в ходе беседы я задавала женщине вопросы, ответы ее поразили меня ясностью мышления, глубиной понимания и литературным, грамотным словесным оформлением. Один из наиболее запомнившихся мне ее ответов был на вопрос: «И все эти 40 томов Ленина надо было прочесть?» Ответ был: «Их надо было знать!»
А еще мне на глаза иногда наворачивались слезы… Слезы моей совести и стыда от моих жалоб на ситуацию в стране и прочие, незначительные, вещи…
Можно долго оправдывать свои желания тем, что не всем нужно проходить тот опыт, который пережили предыдущие поколения, а у нас другая жизнь и условия… Но почему мы так решили, что заслуживаем именно чего-то лучшего?..
Кстати, женщине той, как оказалось, не 65, а 80 лет! Но даже сейчас она не жалуется на жизнь, не ненавидит всех, а наблюдает, сравнивает, сожалеет.
После окончания педагогического училища по распределению она поехала работать в школу. «Там, — говорит, — меня приняли, как богиню (а мне всего 22 года было) – мне даже как-то неудобно стало… Директор школы сказал мне: «Нам такая девочка нужна». Я ответила ему: «Я буду у Вас учиться, работать, пока Вы меня похвалите!» Думаю, что ее похвалили заслуженно, и не один раз.
С мужем своим прожила она 40 лет, говорит, что умница большой был; уже умер. Два месяца с ним встречалась, и он даже за руку ее не смел взять – боялся, что прогонит. Такие ценности, такие были нравы…
Рассказала я всё это вам даже не потому, что редко сейчас кого встретишь с таким ясным и правильно настроенным мышлением, а потому, что, думаю, на таких людей нужно ориентироваться и в наше время – любящих Родину и стремящихся сделать ее лучше!